Неточные совпадения
Согласно указаниям, данным солоном, после реки Тигдамугу мы отсчитали второй безымянный ключик и около него стали биваком. По этому ключику нам следовало
идти к
перевалу на реке Нахтоху.
Здесь тропа оставляет морское побережье и
идет вверх через
перевал на реку Кванда-гоу (большая извилистая падь) — приток реки Амагу.
После
перевала тропа
идет сначала правым берегом реки, потом переходит через топкое болото
на левый берег, затем снова возвращается
на правую сторону, каковой и придерживается уже до самого устья. В верхней половине река Квандагоу заросла хвойным лесом, а в нижней — исключительно лиственными породами: тополем, дубом, березой, осокорем, осиной, кленом и т.д.
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и
шел прямо
на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя речку Хуля, он повернул к северо-востоку, затем пересек еще одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3 суток вышел
на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то видел выходы каменного угля
на поверхность. После
перевала по другой безымянной горной речке он пришел
на реку Найну, прямо к корейским фанзам.
По пути нам встречалось много мелких речек, должно быть, притоки реки Пия. Плохо, когда
идешь без проводника: все равно как слепой. К вечеру мы дошли до какой-то реки, а
на другой день, к двум часам пополудни, достигли третьего
перевала.
После Такемы в последовательном порядке
идут горные речки: Коами (по-удэгейски Агана, а
на морских картах — Лоаенгоу), потом около мыса Большева будет речка Шооми (по-китайски Сеами, по-удэгейски Соми). Долины их близ моря слились вместе и образовали обширную низину, покрытую редколесьем. Шооми длиной 12 км. Истоки ее находятся около горы Туманной с
перевалом на реку Такему, к местности Илимо.
Когда взошло солнце, мы сняли палатки, уложили нарты, оделись потеплее и
пошли вниз по реке Ляоленгоузе, имеющей вид порожистой горной речки с руслом, заваленным колодником и камнями. Километров в 15 от
перевала Маака Ляоленгоуза соединяется с другой речкой, которая течет с северо-востока и которую удэгейцы называют Мыге. По ней можно выйти
на реку Тахобе, где живут солоны. По словам Сунцая,
перевал там через Сихотэ-Алинь низкий, подъем и спуск длинные, пологие.
Если
идти от истоков к морю, то в последовательном порядке они будут располагаться так: справа по течению — Дака и Тунга с
перевалами на Бикин, затем — Баня, Пюгота, Амдасу, Сологойе, Очжура и с притоком Хуни-микчи и с
перевалом на реку Эхе.
Маленький ключик привел нас к каменистой, заваленной колодником речке Цаони, впадающей в Кумуху с правой стороны. После полуденного привала мы выбрались из бурелома и к вечеру достигли реки Кумуху, которая здесь шириной немного превосходит Цаони и мало отличается от нее по характеру. Ширина ее в верховьях не более 4–5 м. Если отсюда
идти по ней вверх, к Сихотэ-Алиню, то
перевал опять будет
на реке Мыхе, но уже в самых ее истоках. От устья Цаони до Сихотэ-Алиня туземцы считают один день пути.
В верховьях Литянгоу есть китайская зверовая фанза. От нее тропа поворачивает налево в горы и
идет на Иман. Подъем
на перевал Хунтами с южной стороны затруднителен; в истоках долина становится очень узкой и завалена камнями и буреломным лесом.
Немного дальше камней Сангасу тропа оставляет морское побережье и
идет вверх через
перевал на реке Квандагоу (приток Амагу). Эта река длиной около 30 км. Истоки ее находятся там же, где и истоки Найны. Квандагоу течет сначала тоже в глубоком ущелье, заваленном каменными глыбами, но потом долина ее расширяется. Верхняя половина течения имеет направление с северо-запада, а затем река круто поворачивает к северо-востоку и течет вдоль берега моря, будучи отделена от него горным кряжем Чанготыкалани.
Тут тропы опять разделились. Первая ведет
на перевал к реке Илимо (приток Такемы), а по второй нам следовало
идти, чтобы попасть в истоки реки Горелой. Дерсу снял котомку и стал таскать бурелом.
Отдохнув немного
на перевале, мы
пошли дальше.
По этой последней можно выйти и
на Бикин и
на Хор, смотря по тому, по какому из двух верхних притоков
идти к
перевалу.
Отсюда, сверху, открывался великолепный вид во все стороны.
На северо-западе виднелся низкий и болотистый
перевал с реки Нахтоху
на Бикин. В другую сторону, насколько хватал глаз, тянулись какие-то другие горы. Словно гигантские волны с белыми гребнями, они
шли куда-то
на север и пропадали в туманной мгле.
На северо-востоке виднелась Нахтоху, а вдали
на юге — синее море.
За
перевалом тропа
идет по болотистой долине реки Витухэ. По пути она пересекает четыре сильно заболоченных распадка, поросших редкой лиственницей.
На сухих местах царят дуб, липа и черная береза с подлесьем из таволги вперемежку с даурской калиной. Тропинка привела нас к краю высокого обрыва. Это была древняя речная терраса. Редколесье и кустарники исчезли, и перед нами развернулась широкая долина реки Кусун. Вдали виднелись китайские фанзы.
Чжан Бао советовал вернуться назад,
на Билимбе, и постараться дойти до зверовых фанз. Совет его был весьма резонным, и потому мы в тот же день
пошли обратно. Еще утром
на перевале красовалось облако тумана. Теперь вместо него через хребет ползли тяжелые тучи. Дерсу и Чжан Бао
шли впереди. Они часто поглядывали
на небо и о чем-то говорили между собой. По опыту я знал, что Дерсу редко ошибается, и если он беспокоится, то, значит, тому есть серьезные основания.
На этом участке в Нахтоху впадают следующие реки: с левой стороны — Бия и Локтоляги с
перевалами на одну из прибрежных рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься только до реки Малу-Сагды.
На подъем против воды нужно четверо суток, а
на сплав по течению — один день. Янсели сказал, что по реке Нахтоху
идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по реке Локтоляги, мальма поднимается до порогов реки Дагды, а горбуша — до реки Нунгини.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы
пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит к морю. Со стороны Арзамасовки подъем
на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом.
Перевал будет
на реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Горы
на левой стороне ее крутые,
на правой — пологие и состоят из полевошпатового порфира. Около устья, у подножия речных террас, можно наблюдать выходы мелкозернистого гранита, который в обнажениях превращался в дресвяник. Тропа
идет сначала с правой стороны реки, потом около скалы Янтун-Лаза переходит
на левый берег и отсюда взбирается
на перевал высотой в 160 м.
Поднявшись
на перевал высотой в 270 м, я стал осматриваться.
На северо-западе высокой грядой тянулся голый Сихотэ-Алинь,
на юге виднелась река Тютихе,
на востоке — река Мутухе и прямо
на запад
шла река Дунца — приток Аохобе.
От упомянутой фанзы до
перевала через Сихотэ-Алинь будет 8 км. Хотя котомки и давали себя чувствовать, но тем не менее мы
шли бодро и редко делали привалы. К 4 часам пополудни мы добрались до Сихотэ-Алиня, оставалось только подняться
на его гребень. Я хотел было
идти дальше, но Дерсу удержал меня за рукав.
С
перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и
идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°. Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком
на берегу реки.
Когда
на другой день я поднялся, солнце было уже высоко. Напившись чаю, мы взяли свои котомки и
пошли к
перевалу. Здесь тропа долгое время
идет по хребту, огибая его вершины то с одной, то с другой стороны. Поэтому кажется, что она то подымается, то опускается и как будто пересекает несколько горных отрогов.
С Тютихе
на Аохобе можно попасть и другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км. Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу стреляли уток. Она
идет по ключику
на перевал, высота которого равна 310 м. Редколесье по склонам гор, одиночные старые дубы в долинах и густые кустарниковые заросли по увалам — обычные для всего побережья. Спуск
на Аохобе в 2 раза длиннее, чем подъем со стороны Тютихе. Тропа эта продолжается и далее по побережью моря.
Утром 3 ноября мы съели последнюю юколу и
пошли в путь с легкими котомками. Теперь единственная надежда осталась
на охоту. Поэтому было решено, что Дерсу
пойдет вперед, а мы, чтобы не пугать зверя,
пойдем сзади в 300 шагах от него. Наш путь лежал по неизвестной нам речке, которая, насколько это можно было видеть с
перевала, текла
на запад.
Тотчас же за Нэйцухе дорога подымается
на перевал и
на протяжении 9 км
идет косогорами, имея с левой стороны болотистую низину Имана, а справа — возвышенности, поросшие старым и редким дубовым лесом дровяного характера. Дорога
идет сначала
на север, а потом у столба с цифрой 57 опять поворачивает
на запад.
Не доходя 10 км до
перевала, тропа делится
на две. Одна
идет на восток, другая поворачивает к югу. Если
идти по первой, то можно выйти
на реку Динзахе, вторая приведет
на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю. Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега
на другой.
Я решил встать
на бивак там, где остались лошади, а завтра
идти к
перевалу.
К вечеру мы немного не дошли до
перевала и остановились у предгорий Сихотэ-Алиня.
На этот день
на разведки я
послал казаков, а сам с Дерсу остался
на биваке. Мы скоро поставили односкатную палатку, повесили над огнем чайник и стали ждать возвращения людей. Дерсу молча курил трубку, а я делал записи в свой дневник.
Эта тропа считается тяжелой как для лошадей, так и для пешеходов. По пятому, последнему распадку она поворачивает
на запад и
идет вверх до
перевала, высота которого равна 350 м. Подъем со стороны моря крутой, а спуск к реке Санхобе пологий.
На следующий день мы расстались с золотоискателем. Он
пошел назад к
перевалу, а мы направились к реке Сыдагоу и оттуда обратно в пост Ольги.
Пошли дальше. Теперь Паначев
шел уже не так уверенно, как раньше: то он принимал влево, то бросался в другую сторону, то заворачивал круто назад, так что солнце, бывшее дотоле у нас перед лицом, оказывалось назади. Видно было, что он
шел наугад. Я пробовал его останавливать и расспрашивать, но от этих расспросов он еще более терялся. Собран был маленький совет,
на котором Паначев говорил, что он пройдет и без дороги, и как подымется
на перевал и осмотрится, возьмет верное направление.
Спуск с хребта длинный и пологий.
Идя по траве, то и дело натыкаешься
на обгорелые, поваленные деревья. Сейчас же за
перевалом начинается болото, покрытое замшистым хвойным лесом.
Теперь перед нами было 2 ключа: один
шел к северу, другой — к западу. Нам, вероятно, следовало
идти по правому, но я по ошибке взял северное направление. Сейчас же за
перевалом мы стали
на биваке, как только нашли дрова и более или менее ровное место.
Подъем
на Сихотэ-Алинь крутой около гребня. Самый
перевал представляет собой широкую седловину, заболоченную и покрытую выгоревшим лесом. Абсолютная высота его равняется 480 м. Его следовало бы назвать именем М. Венюкова. Он прошел здесь в 1857 году, а следом за ним, как по проторенной дорожке,
пошли и другие. Вечная
слава первому исследователю Уссурийского края!
Когда лошади были заседланы, отряд двинулся дальше. Теперь тропа
пошла косогорами, обходя горные ключи и медленно взбираясь
на перевал. Дубовое редколесье сменилось лесонасаждениями из клена, липы и даурской березы; кое-где мелькали одиночные кедры и остроконечные вершины елей и пихт.
От
перевала Венюкова Сихотэ-Алинь имеет вид гряды, медленно повышающейся
на север. Этот подъем так незаметен для глаза, что во время пути совершенно забываешь, что
идешь по хребту, и только склоны по сторонам напоминают о том, что находишься
на водоразделе. Места эти покрыты березняком, которому можно дать не более 40 лет. Он, вероятно, появился здесь после пожаров.
К великому нашему изумлению
на перевале не было ороча. Он спустился
на другую сторону хребта — об этом ясно говорили оставленные им следы. Действительно, скоро за водоразделом мы увидели дым костра и около него нашего провожатого. Он объявил нам, что речка,
на которую нас теперь привела вода, называется Туки и что она впадает в Хунгари. Затем он сказал, что дальше не
пойдет и вернется
на Тумнин.
Помню я плавные движения руки моего кунака в этот яркий солнечный день
на грани ледника, по которому
шла тропинка
перевала.
Он сообщил мне, что по Анюю сообщение не сегодня-завтра должно прекратиться, и будет лучше, если я спущусь по Амуру до речки Гяу, затем,
пойдя по ней до истоков, перевалю
на реку Мыныму, поднимусь по этой последней и через второй небольшой
перевал выйду
на Анюй около местности Улема.
Дней через десять я решил предпринять еще одну экскурсию по речке Токто, впадающей в Самаргу с левой стороны, в 24 километрах от устья. Я намеревался выйти
на реку Укумига и от нее через второй
перевал выйти
на реку Адими, впадающую в море около мыса Суфрен.
На этот раз со мной
пошли Ноздрин, удэхеец Дилюнга и Чжан-Бао. Наше походное и бивачное снаряжение состояло из ружей, топора, двух полотнищ палаток и продовольствия по расчету
на пять суток.
Первый
идет по речке Мукпа через
перевал на реку Тепты (приток Копи).